VIP значит вампир. (Трилогия) - Страница 308

308

В такси Эмили с трудом подавляла зевки — она привыкла рано ложиться и вставать с рассветом. А вот француз, встретивший ее уже в ресторане, лучился энергией, как она сама после чашки кофе по утрам. Ресторан, награжденный тремя звездами Мишлен и оформленный в стиле арт–деко, производил впечатление. Разглядывая лиловый узорчатый ковер на полу и малиновый бархат мебели, Эмили рассеянно листала меню с заоблачными ценами и с досадой думала, что люди, которые обедают здесь, и не задумываются о том, скольким несчастным детям можно помочь, если всего лишь отказаться от десерта и перевести деньги на счет сиротского приюта. Благотворительный фонд, в котором она тогда работала, был совсем маленьким. Но благодаря горстке энтузиастов, сплотившихся вокруг нее, им удавалось собирать значительные средства, устраивая лотереи и концерты, организовывая сбор денег через телевидение и Интернет, ведя информационные блоги, делая презентации в компаниях или проводя благотворительные аукционы с участием знаменитостей, как вчера.

Беседа почти сразу же перешла на благотворительность, Жан живо заинтересовался текущими делами благотворительного фонда, хвалил организацию вчерашнего аукциона и так расположил ее к себе, что Эмили искренне рассказала ему все, о чем он спрашивал. О том, как возникла идея с фондом, когда она, будучи студенткой, ездила в детский дом для детей–инвалидов и отвозила туда игрушки, собранные по инициативе однокурсников. О том, как помогли первому ребенку, собрав денег на необходимую операцию, о том, как поняли, что если не они, то кто же? О том, как уже невозможно было забыть о маленьких сиротах, которые ждут твоего приезда и искренне радуются тебе.

— Скажите, Эмили, — во время очередной паузы вдруг спросил Жан, пристально глядя ей в глаза, — ведь это у вас с детства? Жалость к бродячим собакам, бездомным кошкам, птицам с переломанными крыльями, брошенным детям и забытым старикам?

Эмили слушала и удивлялась: откуда ему все известно?

— А нет ли у вас какого–нибудь талисмана, который вам достался от родителей и с которым вы не расстаетесь никогда? Например, серебряное кольцо или браслет?

Эмили в растерянности покачала головой, глядя на свои лишенные украшений руки.

— Я вообще украшений не люблю, — призналась она. — Хотя у моей бабушки было фамильное кольцо, оно передавалось из поколения в поколение.

На лице француза мигом отобразилась заинтересованность.

— Но я даже не носила его никогда. Я продала кольцо, чтобы выручить деньги, недостающие для операции одной маленькой девочки. Сейчас она здорова, и это настоящий ангелок. — Эмили тепло улыбнулась, вспомнив, как недавно навещала Дженни и та подарила ей трогательный рисунок, на котором изобразила ее доброй феей.

Жан отчего–то поскучнел, но спустя мгновение взглянул на нее с подлинным восхищением:

— Вы просто мать Тереза, воплощенное милосердие.

— Да что вы! — смутилась Эмили. — Вы даже не представляете, сколько на свете добросердечных людей. Я встречаю их в своей работе каждый день!

И она увлеченно принялась рассказывать об однокурснице, которая вышла замуж за богатого лорда и теперь ежемесячно перечисляет фонду существенные взносы. О соседке, которая взяла из приюта больного ребенка. О студенте, который помогает одинокой старушке. О домохозяйке, которая подбирает на улице бездомных животных, выхаживает их и пристраивает в добрые руки.

А потом начал говорить Жан. Он говорил ей о необходимости развития фонда. Обещал снять офис в респектабельном Вест–Энде и оказывать организации существенную финансовую поддержку. Говорил, что доверяет ей целиком и полностью и знает, что ни один фунт из фонда не будет потрачен зря и присвоен, что все без остатка пойдет детям. Рассказывал, что давно искал такого надежного и увлеченного благотворительностью человека, как она. Что встречался со многими и только разочаровывался, а Эмили — та, кого он искал. А еще обещал, что фонд Эмили получит поддержку в самых высших кругах — у политиков, бизнесменов и знаменитостей. Только у Жана было одно условие.

Эмили пристально взглянула на него. Это было что–то неожиданное. Ведь спонсоры, приходившие к ним, помогали безвозмездно. Впрочем, никто из них до Жана не предлагал столького.

— И каково же ваше условие? — сухо спросила она.

И тогда Жан, наклонившись к ней так, что она ощутила его дыхание, оказавшееся ледяным, на своей щеке, сказал нечто такое, отчего весь ее мир перевернулся.

— Я вампир, дорогая. И хочу, чтобы вы тоже стали такой, как я.

Эмили приняла эту шокирующую правду не сразу. Жан еще долго убеждал ее, что вампиры — самые влиятельные и богатые люди на планете, что их не так сложно убедить стать щедрыми меценатами, если они будут уверены, что деньги пойдут на благие дела, а не в карман аферистам. А еще говорил, что человеческая жизнь коротка, что она не успеет оглянуться, как окажется беспомощной старушкой не у дел. А став вампиром, она сможет еще сотни лет помогать людям и делать добрые дела.

— Такие светлые люди, как вы, Эмили, очень редки. И они должны жить как можно дольше, — вкрадчиво нашептывал француз.

Эмили думала неделю. За это время Жан подыскал офис на Риджент–стрит и перечислил на счет фонда значительную сумму денег для набора новых сотрудников. Он устроил Эмили эфир в популярном ток–шоу, интервью в известном журнале и встречу с богатым банкиром, продемонстрировав широту своих связей, которая может стать доступной и Эмили.

И Эмили согласилась. Необходимость пить людскую кровь вызывала у нее отвращение, но Жан успокоил ее, объяснив, что необходимости охотиться на людей нет. А в качестве доказательства предъявил талоны на донорскую кровь, которую всегда можно получить на медицинской станции. К условию Жана сохранить в тайне инициацию его кровью и считать своим официальным наставником лондонского старейшину, оксфордского профессора, Эмили отнеслась без особого удивления. Ее куда больше интересовал сбор средств для операции очередного несчастного малыша, а не странные интриги француза.

308